Обнуления стирали в памяти Баки лица, имена и большинство событий, в которых он участвовал или о которых слышал. Все, что могло ему нравиться, или не нравиться, все, что он мог одобрить или что могло вызвать отвращения - было потерто. Однако в его сознании оставалась масса знаний о мире, таких, как принципы работы современной техники, информация городах, в которых ему доводилось бывать - с их забитыми автомобилями дорогами и правилами движения на них, со схемами типичных помещений и режимами их работы.
Во время последней вылазки на одну из баз Гидры, где Барнс пытался достать информацию о "истории своей болезни", он нашел другое - планы относительно нескольких ближайших карательных операциях. Одна из них происходила в Вашингтоне, причем исполнителем выступал один из агентов, которого Зимний солдат когда-то тренировал.
Он бы не обратил на это дело никакого внимания, если бы не имя исполнителя. Анастасия Романова... Даже в воспоминаниях Барнса, обрывочных, неразборчивых, таких похожих на пропущенную через измельчитель бумагу, всплывал многообещающий образ. Баки помнил ее ловкость, скорость и ярко-рыжие волосы. А еще он помнил ее, замороженную, в криокамере.
Потом он почитал часть ее дела - ту информацию, что была на базе. У них двоих было много общего. Рыжую тоже обманывают. Рыжая тоже была высококлассной убийцей и шпионкой Гидры, и если ее куда-то посылают, значит, кусок она оторвет действительно лакомый. А Зимний солдат, еще не зная, что это, захотел перехватить его и оставить себе. Он не был уверен, что ему это пригодится, но сам по себе факт, что Гидра не получит нужное, отбивал все желание сидеть сложа руки.
Он явился в "Четыре сезона" - отель с уже знакомой ему схемой, такой есть почти в каждом большом городе - через черный ход для персонала за час до визита Анастасии, заняв одну из кабинок службы безопасности на верхнем этаже и выведя из строя камеры так, чтобы они показывали картину четырехчасовой давности. Откинувшись на спинку стула в окружении трех трупов и их остывающего кофе, он смотрел на мониторы и ждал, точно зная, что Романову не пропустит.
Так и было. Через какое-то время убийца увидел, как она заходит в фойе отеля через центральный вход. Пальцы Баки забегали по клавиатуре: он выводил на экраны видео с коридоров. Поняв, что Романова направляется лифту, а коридор на первом этаже возле него весьма пустынен, Баки решил, что лучше всего будет встретиться с ней именно там.
Он заблокировал питание лифта с Романовой внутри на пролете меж седьмым и восьмым этажами, и выбежал в коридор. Легко раздвинув дверь, он нырнул в шахту лифта, вцепившись в трос и заскользив вниз. Почти над самой крышкой лифта он сжал трос металлическими пальцами очень плотно, снизив скорость и приземлившись почти бесшумно. Затем вскрыл люк и осторожно нырнул в освещенную аварийным красным кабину, готовый защищаться: шпионка вряд ли ждет гостей.
Перед самым прыжком он почувствовал нетерпение. Он знал Романову, но в груде обломков, которую Баки называл своей памятью, о ней не было почти ничего. Ему захотелось вспомнить.

Барнс мягко приземлился на пружинящих ногах, готовый парировать удар, если таковой последует, однако вместо удара ему прямо в глаза крайне неприветливо, хоть и привычно, посмотрело округлое черное и узкое дуло.
Слыша удивленно-обескураженное, безусловно вопросительное "Ты?", Бькенен подумал о том, что Настасья, наверное, удивлена и на это можно списать ее поведение, но в общем-то в будущем надо выдать ей за это втык.
Зимний солдат не знал, почему он думает именно так - его память по-прежнему дырявое решето, и он, втягивая носом запах рыжей, жадно вглядываясь в очертания ее лица и фигуры, отчаянно пытается восполнить ноющие пустотой пробелы. Получалось очень медленно. Глядя на мягкие губы Романовой, Бьюкенен вспоминал звук ее беззаботного смеха, звонкий и приятный, точно звон дорогого хрусталя. Откуда он знает, как звенит дорогой хрусталь, Баки тоже не помнил.
- Так надо, - универсальное объяснение-отмазка.
Бьюкенен чувствовал, что стрелять рыжая не будет. Так же, как и сопротивляться, если он не проявит агрессию, свидетельствующую о намерении ее убить.
Откуда же он ее, черт возьми, так хорошо знает?
Он смотрел на ее деловой костюм с юбкой-карандашом, выгодно подчеркивающей силуэт округлых бедер. Обрывки воспоминаний, всплывающие в его сознании, пока он тщательно задумывался над ними, нахально твердили, что Бьюкенен не только знает, что скрывается под принявшей соблазнительные очертания одеждой, но и какова на ощупь гладка, молочно-белого цвета нежная кожа рыжей.
Кажется, степень близости меж ними была чуть более доверительной, нежели просто коллеги.
Баки поднял левую руку. Медленно, безопасно. Мягко обхватил ладонью дуло, касаясь прохладными, гладкими металлическими пальцами тонких пальцев Анастасии, и таким же медленным, неспешным жестом отвел дуло пистолета в сторону.
Для того, чтобы, ступив шаг вперед и оставив рыжую прижатой к стенке по-прежнему заблокированного лифта, коснуться предплечьем ее тонкой и хрупкой шеи. Баки говорил тихо, почти шепотом - вглядываясь своими стальными глазами в глаза клона Вдовы.
- Неосмотрительно, Настасья. Прижатое к шее дуло тяжелее сместить, даже учитывая мое явное преимущество в весе. Слишком рано расслабляешься. Зачем через дверь? Чтобы ты успела подготовиться лучше? Обойдешься. Я тоже до сегодняшнего дня не знал, что тебе понадобится напарник. Сейчас неспокойно и на нас охотятся. Я тебя подстрахую.
Бьюкенен отстранился, выпуская ладонь рыжей из мягкого хвата своих пальцев. Одновременно с этим в лифте включилось освещение и он, тихо заскрипев, опять двинулся вверх.
- А еще у меня кое-что для тебя есть. Но об этом потом, после задания.
Романова сейчас выглядела, как бизнес-леди, а Барнс был в довольно обычной для себя куртке и брюках. Маска спущена на шею, очки приподняты наверх. Металлическая рука скрыта перчаткой. Под курткой - наплечная кобура с огнестрелом, за спиной и на поясе - еще по одному ПП.
На всякий случай.
Настасью он сейчас собирался заставить вести его к мишени, вскрыть свои планы. Имя цели по-прежнему оставалось для него секретом, и он не знал, кого рыжая должна убить, и что именно у него украсть.

В ответ на слова Романовой Барнс лишь мотнул головой, дескать, некогда, потом о том, кто о ком соскучился, и что "они опять сделали", говорить.
После своего дезертирства из рядов ГИДРЫ Бьюкенен старался выглядеть обычным человеком, привлечь внимание могла разве что перчатка. Баки знал, что есть технологии, способные прикрыть и ее, и ему необходимо было в будущем их получить хотя бы для того, чтобы его не идентифицировали по одному лишь виду металлических пальцев. Голографический проектор, который покроет всю поверхность протеза, или хотя бы видимую из-за рукава одежды ее часть, был бы ну очень кстати, хотя он не способен прикрыть холод или гладкость металлических ладоней. Баки иногда не понимал, почему ученые из ГИДРЫ не научили его руку хотя бы самостоятельно греться.
Покинув лифт, он направился по коридору вслед за Настенькой. Уже потом, когда за ним закрылась дверь, он быстрым взглядом оценил обстановку. Баки сразу же насторожило спокойствие агента, с которым он воспринял визит. Кажется, его было кому прикрыть. Сколько у них? Две минуты? Одна? Тридцать секунд?
Кажется, это было одно резкое, стремительное движение - Бьюкенен выхватил из-за спины короткий нож и, замахнувшись, метнул его в Делвина. От него сюрпризов только не хватало. Лезвие вонзилось в шею мужчины по самую рукоятку, он задергался, забулькал, по белой рубашке ручьем полилась, хлюпая, алая кровь.
Баки снял с крепления на поясе миниатюрную мину закрепил ее на дверном косяке.
- Проверь его, - бросил он Анастасии, направившись к письменному столу, у которого стоял ноутбук агента и чемодан с, очевидно, его вещами.
Баки сорвал левой рукой замок с чемодана и мельком осмотрел его содержимое. Вскрыл подкладку, выискивая тайные отделения, но их, похоже, не было. Убийце послышался топот ног где-то в коридоре, и он ускорился. Захлопнул ноутбук и перевернул его вверх дном, поддел металлическими пальцами, вскрывая корпус. Громоздкий компьютер забирать он с собой не хотел, только винчестер. Проверив, есть ли на нем жучки, и удостоверившись, что жесткий диск чист, Баки сунул его во внутренний карман куртки, а после электромагнитным импульсом из бионической руки привел ноут на всякий случай в окончательную негодность.
Как только в дверном проеме показались боевики, детонация мины сработала и раздался взрыв. Бьюкенен был к этому готов, и спрятался от ударной волны за массивным деревянным столом. Запахло горелым, кто-то заорал. Комнату и коридор заполнили клубы густого, существенно затрудняющего видимость белесого дыма.
Взрыв привлечет внимание службы безопасности, и через минуту здесь будет еще одна куча народу, с которой у Баки разбираться желания не было. Он перемахнул через стол, приблизившись к Анастасии и подавая ей руку, помогая встать.
- Надо спешить.
Крепко обхватив ее ладонь своей, он потянул вверх, помогая шпионке оказаться на своих двух. А потом мягко обхватил ее шею второй, металлической рукой, и, чуть сжав, выпустил в нее разряд в семьдесят пять тысяч вольт.
Бьюкенен не стал ждать, пока тело медленно осело на пол. Он подхватил Романову на плечо и направился к окну. Открыв его, он вышел на выступающий карниз и, прикрыв за собой окно, аккуратно зашагал вдоль стены, перебираясь в один из пустых соседних номеров.
Вновь оказавшись в помещении, Баки аккуратно опустил Настеньку на лежащий на полу ковер. Достал наручники, сомкнув их на запястьях Романовой за ее спиной так, чтобы она не могла их вскрыть или высвободить, даже вывернув большой палец. Обезоружив девушку и найдя у нее отобранную у Делвина флэшку, Бьюкенен завернул ее в ковер, и, сгрузив на плечо, направился к выходу.
Когда он шел по коридорам, люди видели, что на спине у него красуется логотип клининговой фирмы.
Анастасия очнулась, судя по внешнему виду помещения, в одном из заброшенных складов. Здесь пахло пылью, было очень грязно и темно. Рассеянные лучи света пробивались сквозь окна на крыше, выхватывая из темноты очертания разбросанных вокруг ящиков и коробок. Ковра рядом видно не было, а шпионка уже сидела на стуле, крепко связанная по рукам и ногам, а напротив, уложив локти на колени, а подбородок - на скрещенные пальцы, сидел Зимний солдат. Он задумчиво и как-то печально смотрел в ее глаза, не говоря ни слова. Рядом с ним на полу лежал моток веревки и рулон скотча.