Сначала были только мать, отец и брат. Мать была доброй, она наряжала его в красивые робы, заплетала доставшиеся от отца солнечные светлые волосы в свободную косу и говорила, что он - ее принц. Отец был холодным, но любящим - и учил его касаться Тени. Тень слушалась, лезла под руки мягкой глиной, забиралась под кожу, заставляя янтарные глаза, материнское наследие, полыхать. Брат был рядом. Всегда. Они были совершенно одинаковы в Тени - духовные тела столь похожи, что неразличимы, привкус магии до того идентичный, что различаем только ими. Их отличали лишь внешне. Светловолосый и желтоглазый молчун - это Дирт. Черновлосый и зеленоглазый улыбака? Точно Дин. Потом появились Силейз, Джун и Андруил - и Диртамен искренне пытался за ними ухаживать, но у его тени это выходило лучше. Мать поглаживала по плечу и мягко шептала на ухо "Ты все равно его любимчик" - и младший близнец почти не завидовал. Потом появилась Гиланнайн - и о ней лучше заботилась Андруил. А после появился Фен'Харел. Он был другим. Шумным, смешливым. Его опекал брат - потому что Диртамен даже не пытался больше за кем-то ухаживать, все равно не умел. Когда Солас после очередного магического эксперимента говорит, что Хранитель Тайн лучше Фалона, Диртамен перестает ревновать. Почти. Они так и выросли - рука об руку. Даже юными поражали мастерством - Фалон'Дин был всегда так ужасающе прекрасен в управлении мертвецами и вспарывании врагов силой магической, а его отражение надевало Тень подобно плащу - и убивало быстро и скрытно. Война застала их за поцелуями в щеку в уже привычной неразлучности связанных навечно душ-двойников и за молчаливыми обещаниями держаться друг друга до самой утенеры. Когда Война прошла, они уже были покрыты славой. Он всегда занимался тихими убийствами и поиском сведений, подсылал шпионить Духов. Хранитель Тайн. Его брат обращал трупы врагов против их бывших союзников, окуная противника с головой в животный страх. Друг Мертвых. Сначала они были военачальниками. Потом королями. Потом Богами. Фалон'Дин наслаждался лестью и властью. Его Отражение молча куталось в ткань роб - и хранило секреты. Он не возгордился в собственной силе - но так упивался своим могуществом, что уходил глубоко в Тень, слушая стройный сомн духов, говорящих о всех тайнах мира. Он знал все. Что было. Что будет. Что есть. И не смел этого говорить. Его настоящее имя - Ителанас. Смотрящий. Как иронично, что всего его забыли. Как иронично, что он и правда только и делал, что смотрел. Ужасный Волк оставался его другом многие века. Брат был его сердцем каждый миг. Во всем, что касалось брата, Диртамен был слеп. Он смотрел на его кровавое шествие сквозь пальцы. Он не верил, что его, обессиленного и обескровленного, заточат в Тюрьму, отрезанную от Тени. Он защищал его даже. Ослабший брат исчез у него на руках. Тюрьма вне времени и Тени. Изобретение Соласа. Он смотрит с сожалением. Ir abelas, ma falon*.
Диртамен возненавидел каждого.
Попытки достать Фалон'Дина ничего не дали. Магия черпалась из Тени - а Тюрьма от нее была отрезана. Но он нашел путь. Первый Lin'thanelan. Малефикар. Тот, кто властвует над кровью. Входить в Тень стало сложнее, но он был талантлив и одарен великой силой, оттого с большими затратами на те же глубины мира он все еще входил. Милостивую помощь советом и мудростью он сменил на молчание и глубокие порезы на руках. Рабы в храме кончились быстро. И даже их не хватило, чтобы вернуть Друга Мертвых. Mi'nas'sal'in. Одно слово для ощущения полного одиночества и отчаяния от потери кого-то или чего-то важного. В своей скорби Ителанас забыл собственное имя, царапал колонны и собственную кожу, превращал дружественных духов, желавших помочь, в яростных демонов, затаившихся в его храме. Он помнил только имя брата. Атрас. Наполовину в тени. Сам Диртамен был уже с головой в ней. Он был готов отомстить.
Lin sul lin.*
Отец распахнул ворота материнского храма, хрипя от ярости. Андруил взвивалась - ее подначивала Гиланнайн. Джун. Силейз. Они пришли сюда в угоду собственным желаниям. В угоду жажде власти. Диртамен пришел за местью. Ему опротивела семья. Ему опротивела власть. Ему опротивел Арлатан. Он ощущал гнев Митал - и был самым страшным ее врагом. Потому что Тень отлипала от него, а заклинания отлетали с куда большей простотой, чем от других. Его кровь пела. Он сам молчал. Там, где другие уступали ее могуществу, Отражение Друга Мертвых стояло. В итоге Великая Защитница пала. Довольно быстро. Священный облик дракона тоже не помог. Ее жажда мести ощущалась. Подле матери Дирт присаживается на корточки, не вытирает с губ собственных кровь, дышит смертью. Впервые он не знает, справедливо ли поступил, впрочем, справедливость была чертой ныне мертвой mamae*. А потом он увидел стоящего на коленях Волка. Смотрел на него копией материнских глаз, чем доставлял безумную боль. Извинялся взглядом - именно за боль, не за содеянное. Теперь Солас понимал часть его чувств. Потому что сам владыка секретов потерял гораздо больше, чем просто друга. Он потерял сердце. Он пошел в родителей куда больше, чем кто-то представлял. Вся мстительность и жестокость его расцвели и окрепли. И теперь все пожинали плоды его молчаливого наблюдения. Бойтесь гнева терпеливых.
Когда Тень вокруг закричала, а под ногами заискрились трещины магического пространства, когда зелень сияния сферы Волка осветила вороной доспех находившегося к нему ближе всех Хранителя Тайн, он был готов. Он все знал наперед. Он желал всем эванурисам этой участи. Остальные исчезли раньше, пусть и сопротивлялись. В храм хлынули рабы - лишенные меток рабы. О маленькой революции большого волка тайный канцлер своего времени тоже все знал. Яростному Богу Хитрости в глаза смотрел и не сдерживал спокойной улыбки, сидя на корточках подле тела родительницы, ощущая все сопротивление Тени принять того, кто использовал магию крови. Сопротивление это было до того физически сильным, что хлестало окружающее пространство, трепало отросшие волосы. Когда-то мать заплетала их в косу. Когда-то рабы сбривали их начисто. Сейчас они исчезнут совсем. Зеленому сиянию на смену пришло пустое ничего, звенящее последней фразой перед многовековым заточением.
Ir abelas, ma falon.
http://s2.uploads.ru/487Ck.png
Золотых ворот тут раньше никто не видел. Потому что нарушители не просили укрыть тайны и открыть истину. Они просто хотели исследовать то, что было дозволено к исследованию. Эльфийских стражей тут не было давно - они перерезали друг друга, пожрали плоть, впали в безумие не от молчания своего бога, но от гнева той части его души, что навечно осталась в Вир'Дин'Элласане. И одним лишь присутствием, молчаливым и опустошенным, сворачивала умы. К тому же - почетная гвардия Диртамена давно не состояла из живых. До смерти его сердца ею были духи. После - демоны. Храмовая стража была извне и лишь сторожила покой. Потом у них не осталось и этого. Мертвые тела поднимались в желании нести вахту и больше не нуждались в голосе бога. Они просто несли службу. Золотых ворот не видели и они. Но от касания магии, магии, ведомой лишь последователям того, кто жил в Арлатане, каменная стена мягко вибрирует, а после сокрытое открывается. Желающих же нарушить вековую изоляцию что-то спугнуло. Им на смену пришло остаточное сияние Якоря на месте, где у сердца Волка когда-то была рука. Пришел запах магии той, кого местный Хозяин когда-то убил. Он успел многое переосмыслить. Если бы Диртамен не знал, что этим кончится, то наверняка еще и пожалел бы. Но нет. Знал. А вот о том, что творится в мире сейчас, понятия не имел. Потому что Ужасный Волк оценил риски - и мудро изолировал Храм так, что его мог найти редкий путник. Духи же не могли найти его в Тени - ее осталось катастрофически мало, едва хватало на работу завесного огня и ритуальных камней, о защитных оберегах стоит разумно промолчать - без магии они давно не искрились ровным серебристым светом. Информационная пытка была ужасна. Магический голод истощал. Секретность сыграла злую шутку - никто не знал о скрытой части апартаментов Хранителя Тайн. Надежда на освобождение была лысой и явно так просто не простила бы за убийство Митал - слишком мало тысячелетий прошло. И пусть Фен'Харел не знал, но догадывался, что тот, кого он когда-то называл другом, выкарабкался из тюрьмы - пусть лишь частичкой души, но выпутался. Вернее, он сделал это заранее. А теперь вот прохлаждался среди духов своих жрецов. Слушал старые тайны. Это как когда интернет отключают - и ты листаешь сохраненные на компе картинки. Где сейчас его сердце? Все еще заперто в своей тюрьме? Страдает от ограниченности в своем храме? Свободно гуляет по свету и ищет свое отражение? Счастливо живет, забыв их тайны и клятвы?
Перед гостьей ворота послушно распахиваются, едва та подходит - распахиваются так тихо и бесшумно, словно петли смазали лишь вчера. И навстречу вырывается волна воздуха, оставляющая у стен тихое эхо, пляшущее где-то у Завесы, а оттого теряющееся в тишине: Mamae? Полузатопленная зала освещается лишь завесным огнем, утопающим в тумане, шепчущим, перемигивающимся зловеще. Посреди залы возвышенность с уже знакомой "загадкой храма" - плитами вокруг каменной стелы. Как и в Храме Митал, ох, уже эта оригинальность, оные зовут проявить уважение и ступить на путь к встрече с божеством. Голоса из Источника Скорби беспокоятся. Осторожнее, дитя. Хранитель Тайн коварен. Прояви уважение. Ступи на путь, где кончается надежда. И Диртамен их слышит, хищно хрипит, запертый за Завесой, хрипит и осколок его души, тонкими пальцам с рваной сеточкой шрамов касающийся отголосков материнской магии. Ему жаль, что тогда он не нашел альтернатив. Не искал даже. Слишком погряз в собственном горе. От покровительницы матерей нужно было ожидать поддержки, но ее не было, а потому в войне с собственными демонами Хранитель тайн проиграл очень быстро. Мотивации ноль. И ведь он был умен. Понимал, что мать поступила справедливо. Что Фалон'Дин заслужил то, что получил. Понимал, но принимать отказывался. Таким его и запомнили последние завесные руны, которые для носительницы Источника Скорби складывались уже не в непереводимые слова, а ровные образы: фигура высокая, более высокая, чем современные эльфы, с зачесанной назад копной светлых волос, таких длинных, словно их не стригли десятилетиями, облачена в вороной доспех, держит в руках сферу. Образ довольно тяжело вычленить из темноты, только сияющие янтарные глаза - пустые и какие-то мертвые. Центр экспозиции явно сфера, о которой Источник говорит словом "разум". Его бездумный разум. От рун идет ровный запах страха - и жрецам Источника явно не нравится находиться в святилище убийцы их богини. Местные экзаменаторы это чуют, а оттого от стен отскакивает мрачное каркание вороны, звенящее у огня чем-то иным. Чем-то оттуда, из-за Завесы.
Ma emma harel, da'len*.
Ядовитому шепоту Хранителя Тайн вторит и дух первой комнаты, хозяин испытания - старый демон праздности, ожидающий, когда все плиты зажгутся. Было главное отличие Митал от ее сына, читающееся в храме. Ему нужно было не уважение.
Он жаждал знать о пришедшем все.
Эльфийский словарь:
Mamae* - Мама
Ir abelas, ma falon* - мне жаль, мой друг
Lin sul lin* - кровь за кровь
Ma emma harel, da'len* - Бойся меня, дитя