[NIC]Barbara Todd[/NIC]Это было первое Рождество в столь тесном семейном кругу. Кто-то из них вдруг сказал: "А давай останемся дома?". И они остались. Праздник даже при скромном составе в четыре человека не мог получиться тихим; все предшествующие ему дни были наполнены запахом имбирного печенья и хвои, старательной возней над подарками для значительной части Бэтсемьи, беготней по квартире и перманентной слежкой за детьми. Джейсону трижды пришлось ловить запутавшегося в мишуре Питера, который в свои два года уже был очень самостоятельным и хотел всюду помогать, в том числе и в украшении высокой — о боже, даже выше папы! — рождественской ели. Разноцветный дождик коварно поблескивал из самых неожиданных уголков дома, несколько укатившихся елочных шариков никто так и не нашел, потому что кот у них был тот еще злодей. Барбара кое-как заняла не менее активную Анну формочками для печенья в виде елочек, оленей и, конечно, летучих мышей (куда уж без них), а еще упаковкой подарков. Ярко-голубая оберточная бумага с россыпью серебряных звезд, подобранная специально для звездного мальчика Антареса, была способна занять детское внимание на полчаса. Пока что.

А еще, прежде всего, это было первое Рождество для Питера, в котором он принял активное участие. В ночь сочельника он, как и полагается, поставил у кровати стакан с молоком и тарелочку с угощением. Вернее, ставила Бабс, но сын активно выражал свои восторг и одобрение по этому поводу, устроив резвые скачки  вокруг с энергичными хлопками в ладоши. Честное слово, время, когда он не умел ходить (и бегать, и прыгать, и топать, как кенгуренок), иногда казалось таким прекрасным и таким далеким, что догонялки по квартире за рыжим торнадо были тем еще испытанием.

Затем дети никак не хотели засыпать, чтобы хоть одним глазком увидеть Санту. Все вчетвером они собрались на кровати Анны, где было решено уложить обоих детей, потому что те никак не хотели расставаться и отходить друг от друга даже на пару метров. Тихо мерцал ночник, рассеивая мягкий свет по стенам комнаты, кот настойчиво игрался с чем-то шуршащим в углу и не реагировал на угрозы. Бабс взялась рассказывать какую-то очень интересную сказку, основанную на реальных событиях из давней, казалось, прошлой жизни в роли Бэтгерл, но в итоге благополучно начала клевать носом первой, и, засыпая на плече Джейсона, успела краем уха услышать, как он шепотом говорит: "Тише, мама уснула".

Тихая звездная ночь получилась и правда волшебной. Утром дети, ввалившись в родительскую спальню, наперебой рассказывали о том, что видели в окне пролетающие сани, что по дому кто-то ходил, шурша пакетами и оберточной бумагой. Бабс подтянула к себе сопротивляющегося Питера, который, впрочем, немного поутих, оказавшись в материнских объятиях. Она смерила Джейсона лукавым взглядом ("Даже не знаю, кто бы это мог быть?") и быстро чмокнула сына во взъерошенную рыжую макушку. Пит сразу засмущался (все-таки совсем уже большой для этого, ну мам), вывернулся и в праздничных носках разного цвета побежал дразнить Анну, которая уже минут пять пыталась распечатать добротно упакованный подарок. Предлагать помощь здесь абсолютно бессмысленно — четырехлетняя дочь была не менее упертой, чем родители, и к коробке не подпустила бы никого и на пушечный выстрел. Оставалось только умиленно наблюдать и ждать победной улыбки, которой она непременно одаривала раздувающегося от гордости Джея. Барб лишь улыбалась украдкой, тоже гордилась и чувствовала себя совершенно взаправду и по-настоящему счастливой.

Традиционный свитер с оленями Бабс натянула на себя сразу же, как только до него дошли освободившиеся от других дел руки. Пушистое вязаное чудо, украшенное нашитыми на него же причудливыми снежинками разных цветов и размеров — результат долгого и кропотливого труда вместе со старательной дочерью, — было призвано бороться с холодом и успешно с этим справлялось. Анна уже была в своих елочных леггинсах. Дело за малым.

Со всем коварством, на которое Бабс только была способна, она подкралась к Джейсону и...

— С Рождеством, любимый, — почти промурлыкала Барбара, одним быстрым и резким движением нахлобучив на лохматую голову мужа красный колпак Санты. — Вот теперь ты очень гармонируешь с моими оленями. — И пальцем в грудь тыкнула, ровно туда, где, помимо сердца, теперь была еще рогатая оленья голова.

— Посмотри, — она выразительно глядела на Джейсона снизу вверх, но уже спустя секунду перевела взгляд чуть мимо его плеча. — Ничего не замечаешь?

Прямо за его спиной на стене занял свое место венок из омелы.