Есть предложения, от которых невозможно отказаться. Бэтмен делал как раз такие, и в этом он был чертовски хорош. Барбара вот нисколечко не ожидала, что для столь ответственного и опасного дела он выберет ее. Впрочем, какие у них были варианты? Нарядить Дика в платье? Привлекать к подобному третьих лиц было бы чересчур рискованно, да и Брюс никогда бы так не поступил. Бабс не могла не думать о том, что, будь у Брюса возможность взять с собой кого-то другого — он бы ею непременно воспользовался, лишь бы не подвергать дочь комиссара опасности, которую она с таким упорством ищет в ночи в костюме Бэтгерл. Но выбора не было. Барбара, прекрасно это понимая, сразу же согласилась и несколько томительных мгновений сверлила взглядом из-под стекол очков, пока Бэтмен думал, насколько овчинка стоит выделки, а игра — свеч.
Это был такой акт доверия с его стороны, что она не могла не помочь. Юная Гордон внимательно слушала и запоминала все инструкции, старательно кивая на важные уточнения типа "это может быть опасно", "во всем слушайся меня" и прочее. Еще более внимательно всматривалась в лицо Ады Лавлейс на тех нескольких фотографиях, что Брюс ей дал, запоминая все ее ужимки, манеру улыбаться — мягко и почти приторно, смотреть этим острым взглядом из-под длинных ресниц. Бабс была ощутимо моложе, и это могло бы стать проблемой, если бы не пришедшая на помощь косметика. Сделать нос визуально тоньше, обозначить скулы, спрятать цветущие юношеским румянцем щеки и полные губы — к концу приготовлений она словно бы накинула на себя с десяток лет. Возможно, в другой жизни из нее вышла бы неплохая актриса. Или шпионка. Хотя одно другому не мешает.
Сделать из себя другого человека чисто внешне не так уж и трудно. Сложнее этим человеком стать. Брюсу было гораздо легче, наверное, ему не привыкать играть на публику. Барбара не могла похвастать таким обширным опытом, да и вообще, если честно, работа под прикрытием немного не то, чем она привыкла заниматься. Бегать по крышам и бить морды плохим парням как-то проще, тем более, что Бабс привычно было делить свою жизнь на две половины. В костюме летучей мыши она Бэтгерл, в платье — Барбара Гордон. Это задание стирало грань между обеими половинами, хоть, по сути, сегодняшним вечером она не была ни той, ни другой.
Сегодня правит бал Ада Лавлейс.
Она выглядела прекрасно в этом легком изумрудном платье, открывающем украшенные веснушками плечи. Ставший практически неузнаваемым с усами Скотта Лавлейса Брюс не преминул это отметить в своей излюбленной манере — так, мимоходом, как бы между прочим подчеркнув известный всем факт. Барбара совершенно правдиво смутилась, краснея совсем незаметно из-за плотного слоя матирующей пудры, и зябко куталась в кокетливый полупрозрачный газовый шарфик, как будто он мог помочь ей в борьбе с прохладным ночным воздухом. Скотт Лавлейс очень галантен, он предлагает своей даме пиджак, в котором она тонет всю дорогу к особняку, сражаясь с туманом в голове. Ей тоже есть о чем подумать. Отец работает в ночь и не имеет ни малейшего понятия о том, чем она занимается. И ему никогда нельзя будет рассказать ни о чем из этой, другой жизни, как бы сильно Бабс ни хотелось быть честной с ним. Это все больше походило на какое-то предательство, наверное, если побеги через окно в стремлении сделать город лучше вообще можно так назвать. Брюс не был похож на отца, да и не должен был, он не поощрял эти благородные порывы, но и не препятствовал им. Во всяком случае, пока. Бабс думала, в какой момент его переклинит, когда же взыграет совесть — ведь он работает с дочерью друга за его же спиной. Трудно не ждать чего-то подобного после нескольких и очень настойчивых просьб быть осторожной. Бэтмен не предупреждает дважды. Брюс — да.
Всю дорогу она делает вид, что спит. Во избежание вопросов, которых, впрочем, и не было.
Потом стало значительно легче, туман рассеялся и вернул способность мыслить. Барбара, нет, Ада вернула супругу пиджак и уверенно переступила порог, окунаясь в атмосферу соблазнительной неизвестности, пестреющей яркими красками и завлекающей громкой и красивой музыкой. Не только они были здесь актерами. Все здесь было большим театром или, как минимум, костюмированной вечеринкой, только вместо масок на лицах — улыбки. Ада тянет губы в еще одной, присоединяясь к играющим, позволяет утянуть себя в омут с головой.
— Хочешь потанцевать? — Барбара где-то внутри искренне удивляется теплому взгляду, Ада же выдает высокий девичий смешок, граничащий с восторгом. Она не знает сценария, который, впрочем, вряд ли кто-то писал. Ей хочется верить, что никто из присутствующих не знает супружескую пару достаточно хорошо, чтобы усомниться в ее подлинности. — Я хочу. Веди.
Вложив узкую ладонь в руку мужчины, она кокетливо склоняет голову набок; не вошедшие в высокую прическу завитые локоны перекатываются, искрясь.
Возможно, им стоило бы быть менее заметными. Возможно, это было опрометчиво. Совсем чуть-чуть.
Возможно.
