AMARYLLIS KATHLEEN YAXLEY [Née ROSIER]
Амариллис Кэтлин Яксли (в дев. Розье), Лис, Л`иса ♦ чистокровная ♦ 27 лет // 06.06.1952 ♦ S'70 ♦ заместитель главы департамента международного магического сотрудничества ♦ нейтрал
GAL GADOT
ЛИЧНОСТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
х а р а к т е р п е р с о н а ж а
боггарт:собственный хладный труп, либо труп сестры | зеркало еиналеж:Лиса - успешная волшебница, добившаяся поста главы отдела; на пальце нет обручального кольца, ее жизнь полностью и безраздельно принадлежит ей | патронус:в теории - бенгальская кошка, на практике телесной формы не имеет |
Не говорит громких слов, вообще в речах очень сдержанна, держит при этом нейтральную вежливую улыбку. Умеет выглядеть сочувствующей, участливой, даже если на самом деле ей плевать, очень хорошо владеет лицом и чувствами, но склонна выжимать их из собеседника. Женщина-хамелеон: подстраивается под ситуацию, думает, как нужно выглядеть, чтобы выгодно засветиться в одном месте и скрыться с чужих глаз в другом. На работе она чуткий, но требовательный руководитель и исполнительный подчиненный, дома - милая красавица-жена, умеющая вовремя закрыть рот и не путаться под ногами. Амариллис хорошо знает свое место и страстно мечтает из него вырваться. Но в один прекрасный момент терпение у Лисы заканчивается, и она начинает показывать зубы. Чаще в спину, пока никто не видит. Ее трудно вывести из себя, и все же иногда случается и такое. Тогда о себе дает знать вскипающая в венах южная кровь, и только держись - Лиса забывает, где лучше бы остановиться и вернуться к вежливой дискуссии, в порыве гнева она становится неуправляемой и опасной. Особенно для себя.
Она трудолюбива и целеустремленна. Непонятно, откуда взялся непопулярный обычно у светских дам карьеризм – Лиса была энергичным ребенком, не потерявшим свой моторчик и к зрелым годам. Никогда не умела усидеть на месте, а уж находиться безвылазно дома - самая настоящая пытка, в результате которой Лис обязательно пробьет стену и убежит на работу. Ее всегда влечет к новому и неизведанному, она губкой впитывает любую интересную информацию и обязательно находит ей применение в будущем.
Исключительно свободолюбива, себе на уме и с возрастом все хуже поддается дрессировке, при внешней мягкости внутренне становится более властной и жесткой. Имеет свое мнение по любому вопросу, может поделиться советом, но очень не любит, когда советуют ей, если она сама ничего подобного не просила. Все проблемы предпочитает решать своими силами, обращается за помощью лишь в крайних случаях.
Чувства предпочитает прятать, но на самом деле очень эмоциональна, тяжело переживает неудачи и потери. Впрочем, не позволяет им себя сломить, после каждого падения поднимается и двигается дальше. Очень упорна и упряма, верит, что терпение и труд все перетрут, а она обязательно добьется своего. Не любит играть по чужим правилам, скорее постарается тихонько внедрить свои.
Немного заносчива, самолюбива. Любит подарки и комплименты, но на них не напрашивается. Лишь делает так, чтобы приятные слова сами шли на язык. Питает слабость к красивым и дорогим вещам, любит комфорт и считает естественным тратить на себя большую часть своего жалованья. Благо, может себе это позволить.
Воспитание в чистокровной семье также наложило еще один специфичный отпечаток: Амариллис вполне благосклонно относится к полукровным и магглорожденным волшебникам, но в голосе выражение лица при общении с ними непроизвольно проскальзывает некая снисходительность. Если человек при этом не очень приятен Лисе, то к снисходительности добавляется улыбка, с какой обычно иглы под ногти вгоняют.
волшебная палочка: | магические способности: | бытовые способности:трансфигурация на уровне выпускных экзаменов Хогвартса, с бытовыми заклинаниями на "вы", но при острой необходимости может заставить тряпку с мылом помыть пол; |
ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ
б и о г р а ф и я п е р с о н а ж а
ближайшие родственники:
Таддеус Розье – отец, заседает в Визенгамоте, член совета попечительства Хогвартса; поддерживает ПС, но метки не имеет;
Морена Розье – мать, светская леди родом из чистокровного испанского семейства (отсюда южная внешность у дочерей); лояльна ПС, метки не имеет;
Анаис Гринграсс – младшая сестра; как и Лиса, занимает нейтральную сторону;
Рэйнар Яксли – муж, принадлежит к младшей ветви рода Яксли, наследует особняк в графстве Чешир, Англия; лоялен ПС, наличие метки пока неизвестно.
Детей в браке нет.
Джозеф Розье – дед, глава "французской" ветви Розье, умер примерно в 1963 г. Поддерживал идеи Гриндевальда, поэтому рассорился с братом и его потомками и остался жить в замке, построенном на землях, когда-то принадлежавших французским предкам. Очень их чтил, полностью обратился к корням и отказывался ездить к сыну и внучкам до самой смерти.
Колин Розье – двоюродный дядя, Друэлла Розье (в браке Блэк) – двоюродная тетя
Гордиан и Эван – кузены
история:
NB! Родственные связи с Розье и Яксли предварительно оговорены с Гордианом и Алексиусом соответственно.
Амариллис – старшая дочь Таддеуса и Морены Розье. Мать была женщиной болезненной, и после рождения второй дочери – Анаис, – слегла на полгода. Целители сказали, что следующую беременность Морена не переживет; таким образом, французская ветвь рода Розье осталась без наследников по мужской линии, и Лиса, к немалому возмущению родного деда, удостоилась этой важной роли. Нет, огорченный невозможностью иметь сына, отец не стал делать его из Лисы. Но он проводил с ней львиную долю свободного времени, учил девочку летать на игрушечной метле, ездить верхом, пользоваться простейшими заклинаниями, разбираться в людях (особенно в мужчинах); приучал к хорошей литературе, проводил короткие утренние беседы на французском – делал почти все, чем обычно занимаются няньки и гувернантки. Впрочем, им тоже работы хватало. Отец тогда говорил, что может позволить себе проводить столько времени с семьей, но так будет не всегда. Со временем он начал вкладывать больше сил в карьеру, получил хороший пост в Министерстве и сделал это не из нужды или "любви к искусству", но ради дочерей. Амариллис с детства знала, что хочет кем-то работать и что-то делать. Ограничиваться ролью жены и матери ей совершенно не хотелось, все-таки в мире существовало еще столько интересных и полезных занятий, должностей, где она могла бы сделать что-то важное и необходимое. Анаис ее в этом полностью поддерживала. Конечно, в первую очередь Лисе хотелось работать с лошадьми, но мама сказала, что даме благородных кровей этим заниматься уж точно не дадут. Поэтому Лиса выбрала людей. Но от идеи собственной конюшни не отказалась.
Лиса думала, что ей очень повезло: хоть брак родителей был не по любви, они уважали друг друга, и по мере взросления детей их отношения становились только нежнее. Амариллис надеялась, что ей судьбой уготовано нечто столь же прекрасное.
Больше всего на свете Амариллис ненавидела ездить на юг Франции в старинную усадьбу, принадлежащую ее деду. До поступления в Хогвартс они с Анаис пребывали там каждый год с мая по сентябрь. Дед всегда отказывался говорить на английском, требовал к своей персоне повышенного внимания и уважения, плюс ко всему прочему Лис всегда приходилось стараться произвести на него впечатление. Оно вполне производилось, вот только хорошего было в этом мало; хоть лицо старика не выражало каких-то особенных эмоций, доволен старшей внучкой он не был и придирался к каждой мелочи. Особенно обидно было за цвет глаз. В семье Розье во многих поколениях за редким исключением были светлые глаза - от серых до льдисто-голубых. Маразм доходил до того, что невест своим сыновьям полагалось выбирать исключительно светлоглазых. Морена же стала исключением из правил, и обе девочки унаследовали темный цвет глаз и волос.
Дед скончался незадолго до поступления Амариллис в Хогвартс. На этом мучения сестер закончились, и поездки перестали быть обязательными. Впрочем, Лиса все же проводила там примерно две недели в год, навещая оставшуюся в опустевшем замке бабушку. Та, впрочем, была не сильно огорчена безвременной кончиной мужа и посвятила следующие годы своей жизни путешествиям. В основном в Испанию – она говорила, что хочет поближе познакомиться со семьей невестки.
Шляпа определила Лису в Слизерин, Анаис - в Рэйвенкло. Девочки остались вполне довольны таким раскладом, но домашним вечеринкам, к которым они привыкли дома, это сильно мешало. Впрочем, тем приятнее было наверстывать упущенное на каникулах.
В школе Амариллис была умницей-отличницей, больше заинтересованной в выполнении домашних заданий, чем в успехах на личном фронте. Пока подружки искали себе приключения и находили, Лиса постигала школьные науки, писала длинные сочинения и зарабатывала себе репутацию высокомерной зазнайки. Со временем прилежная учеба начала приносить свои плоды, и летом перед пятым курсом вместе с традиционным письмом из Хогвартса Лиса получила блестящий значок старосты. Профессор Слагхорн заметил ее достижения, дополненные громкой фамилией, и пригласил в свой клуб, как одну из наиболее перспективных и многообещающих студентов. Амариллис понимала, что, как бы ей ни хотелось получить желаемое своими силами, от предложений Слагхорна отказываться глупо, и в будущем одним замужеством она сыта не будет. Поэтому девушка, недолго думая, приняла протянутую ей руку помощи, добилась блестящих результатов экзаменов и упорхнула со школьной скамьи прямиком в заждавшееся ее кресло в Министерстве. Благодаря связям Горация, своего отца, собственному труду и обаятельной улыбке подъем по карьерной лестнице занял не один год и вышел почти безболезненным, и Лиса не встретила перед собой закрытых дверей.
Со своим нынешним мужем Амариллис познакомилась уже после Хогвартса. Рэйнар Яксли старше нее на несколько лет; он заканчивал школу, когда Лис еще считалась младшекурсницей, поэтому до помолвки они практически не общались: он не сильно был заинтересован общением со слишком юной барышней, барышня не знала, о чем можно завести разговор. С возрастом все действительно становится как-то проще. И Лиса влюбилась. Ей казалось, что Рэйнар тоже.
Она обещала себе, что этот брак будет счастливым. Таким же, как у матери с отцом, если не лучше. Нарисованная перед глазами сказочная картинка осыпалась осколками, больно впившимися в ладонь. Привыкшая действовать исключительно разумом и впервые послушавшая сердце Лис ошиблась так, как никогда еще не ошибалась. За семь лет в браке детей они так и не нажили, все чувства обратились в пыль еще в первый год после свадьбы. Лис никогда не рассказывала об этом ни родителям, ни сестре, ни кому-либо еще, вот только сестра понимает. Всегда понимала и поддерживала несмотря ни на что, поэтому к ней Амариллис бежит всякий раз, когда хочется снять чертову маску и разрыдаться, не встретив перед собой твердой ледяной стены. Рэйнар – чужой человек, за годы семейной жизни так и не ставший родным, и Лисе иногда кажется, будто от него и впрямь веет холодом. Ей известно, что муж всерьез увлекся темными искусствами еще в школе, что он проворачивает какие-то темные делишки в свободное от работы время, и это наихудшим образом сказывается на его неидеальном характере. Она боится его и за него. Уже два года спит в отдельной комнате, примерно год не давит из себя улыбку по утрам. И полгода держит при себе маленький секрет.
Лиса не знает, что смущает ее сильнее: то, что Терри всего двадцать два, а она окончательно и бесповоротно замужем, или же то, что она, в общем-то, счастлива рядом с ним. Наверное, все вместе. Он ехидно зовет ее 'леди Яксли', когда Лиса забывается, обнимает крепко, когда никто их не видит, и понимает без слов. Это может очень плохо кончиться для них обоих, но пока Лисе плевать. И на брак, и на жизнь, которую она вела все эти годы. И на войну – ведь ей вполне достаточно собственной.
ОТДЕЛ ТАЙН
д о п о л н и т е л ь н о
связь: 566817836
Было бы глупо думать, что Джеймс останется. Хотя, чего уж скрывать, Наташа, предлагая ему свою помощь, немного на это надеялась – социализация, попытки примириться с прошлым, научиться жить настоящим и все такое. Процесс адаптации Роджерса занял приличное количество времени, и Наташа находилась рядом с ним, быстро привыкнув к роли проводника в незнакомых каменных джунглях, так незаметно выросших за пропущенные им семьдесят лет. Вот только Барнс все еще был призраком, у которого оставались незаконченные дела. Надо полагать, что их-то он и стремился завершить так страстно, что уже через пару дней куда-то засобирался и отказался брать ее с собой. Шпионка не протестовала, понимая бессмысленность подобной затеи, но отпустить просто так не могла. Иначе добрый десяток лет поисков стремительно отправлялся псу под хвост.
Романова, не слишком рассчитывая на успех, пыталась было проследить за ним с помощью нескольких маячков, старательно разложенных по укромным отделениям сумки. Раньше подобный номер с ним не прокатывал, не стоило ждать обратного и теперь, но рыжей было спокойнее, пока она могла следить за его перемещениями. Сигнал оборвался еще в Вашингтоне, где-то в районе аэропорта. Очень скоро после расставания с ней Джеймс пересек океан и был таков. Столь трепетное прощание, исполненное вполне в духе Джеймса Бьюкенена Барнса, начинало немножко злить. Хотя бы потому, что не сулило ничего хорошего.
Впрочем, долго ждать своеобразного приглашения ей не пришлось. Буквально через неделю до Наташи дошли вести о внезапных и безвременных кончинах, казалось бы, ничем не примечательных чиновников, где-то на территории Восточной Европы прогремело несколько весьма заметных взрывов. На месте преступления, само собой, застать никого не удалось. Ни самой Вдове, ни кому-либо еще. Даже лишенный гидровской поддержки, Зимний Солдат без лишних усилий двигался к цели так быстро и исчезал так бесследно, что попытка догнать его и объяснить, что оставлять столько крови за собой определенно не нужно, превратилась в опять-таки отчаянную погоню за призраком. Вот только играть в охотника за привидениями и ловить воду пальцами Романовой порядком надоело.
След потянулся с востока на север. Черт его знает, почему так. В какой-то степени, преследуя Джеймса, Наташа даже порадовалась, что страны Европы значительно уступают в размерах той же России, в которой искать было бы гораздо сложнее. Нат собиралась перехватить его быстрее, чем он решит отправиться на место их былой молодости и показать каким-нибудь остаткам Красных Комнат или еще кому, где же все-таки раки зимуют. Судя по оставленным в лужах крови трупам, у Барнса не было какой-то конкретной цели. Он вынес Гидре приговор и вершил теперь правосудие, отправляя на тот свет всех, кто хоть раз произносил заветные два слова. Не узнать в таком подходе себя было невозможно. Когда-то давно, кажется, в другой жизни Романова занималась тем же самым, и тогда ее никто не остановил, пока она сама вся не пропиталась кровью и в один момент не велела себе прекратить. Позже, Наташа была в этом уверена, Джеймс так же начнет жалеть. Сама Наташа уже сейчас корила себя за то, что не нашла способ если не удержать рядом с собой, то хотя бы отговорить от столь радикальных методов причинения справедливости. На топтание на месте в попытках сообразить более продуманный и действенный план, чем кататься по Европе, времени не оставалось – Гидра пустила свои головы и щупальца повсюду, работа для призрака нашлась бы везде. Если его перехватит кто-то другой… Нет, не нужно об этом думать, пессимизм очень лишний на этом «празднике жизни». К счастью, в этот раз удача оказалась на ее стороне.
Наталья понятия не имела, почему Эстония, пока не увидела все собственными глазами. В общем-то, это было идеальное место для того, чтобы построить очередную базу. В США, наверное, даже не подозревали о существовании такого государства, что уж там. Что примечательно, один из маячков, стоило Романовой прибыть в Раплу, внезапно заработал вновь, отмечая красной точкой место на карте, где ее почти наверняка уже заждались. А что сподвигло Зимнего на такой шаг – хороший вопрос; Наташе лишь хотелось думать, что это не призыв о помощи. Наверняка не он.
– Вот же черт.
В последнее время Джеймс явно страдал приступами особой жестокости. Перемахнув через наспех возведенную вокруг полигона ограду, Романова остановилась аккурат возле первого и очень свежего трупа с разбитым в осколки черепом. Бионическая рука позволяла вытворять и не такое, но результат, как и витающие кругом ароматы, был впечатляющим. Не то чтобы подобная картина могла ее напугать, и все же приятным сюрпризом назвать подобное язык не поворачивался. Знакомый железистый запах до сих пор немного туманил разум, привыкнуть к нему было сложнее, нежели к чему-либо еще. Нат переступила через распластанное на земле тело и пошла дальше. Встать на ее пути было некому. Основная движуха разворачивалась внутри, на подземных уровнях, в самом сердце холодного и начавшего тонуть в собственной крови убежища многоголовой. Наемники все прибывали заметно поредевшим ручейком, постепенно присоединяясь к прилегшим отдохнуть в алых лужах товарищам. Романова не постеснялась приложить парочку уже от себя, однако удовольствия от этого никакого не получила. Наверное, потому что шла сюда не за этим, гнев и жажду отомстить давно выпил из нее Роджерс, который казался слишком благородным и чистым для такой грязи. В этом плане Джеймс понимал ее как никто другой. Именно поэтому Наташа ради него здесь и сейчас. Сердобольному Капитану Америка почти наверняка не удалось бы уговорить Зимнего Солдата перестать разделывать людей на мясо. У Вдовы же было какое-никакое, но преимущество.
На финишной прямой к заветной цели шпионку задержали – еще парочка уцелевших агентов устремилась к ней в смертельные объятия, ошибочно полагая, что завалить ее будет проще, чем человека с металлической рукой. Откуда-то сверху полились звуки отчаянно орущей сирены – кто-то все же добрался до большой красной кнопки и теперь старательно звал новые головы лернейского чудовища на помощь.
– Куда-то спешите, парни? – Церемониться с ними у Наташи не было никакого желания, и все-таки изменить привычке и расправиться с нарисовавшимися оппонентами молча не вышло. Женщина двинула одному в челюсть, выпуская ощутимый заряд электричества из браслета, чтобы тот ей не сопротивлялся, ухватилась за него руками и с силой пнула второго, отправляя того считать звезды где-то на грязном полу. После добавила еще немного укуса Вдовы для верности, однако зачищать помещение полностью было бессмысленно. Все равно потом ведь наползут, как тараканы. – У меня особое приглашение на вечеринку, уж извините.
Преодолев длинный коридор, все так же набитый людьми и прочим мусором, Романова пинком открыла дверь в отдел управления, на автомате выставляя перед собой зажатый в руке глок. Единственный в комнате, в кого стоило бы выстрелить, уже терял последние капли жизни на приборной панели под натиском бионической руки. Наташа опустила ствол и свободной рукой убрала мешающуюся прядь со лба. Ситуация выходила до чертиков раздражающей, хоть в процессе зачистки она и начала все-таки возвращать себе какой-то контроль над ней. Оставалось только протянуть Джеймсу руку, устало сказать что-то типа «Наигрался? Ну все, пойдем домой, как-нибудь потом продолжишь» и свалить, наконец-то, из этого живописного места. Интересно, как бы ему понравился такой мамочкин тон?
– Кто-нибудь говорил тебе, что игрушки за собой нужно убирать? – В голосе не было ни капли раздражения, но смотрела Наташа без тени улыбки. Момент для чтения лекций о подобающем поведении был крайне неподходящим, но рыжая мысленно пообещала себе вернуться к этому позже. – Сейчас еще набегут, тебе явно не помешало бы подкрепление. Не благодари.
Так и подмывало спросить, чем он думал, суясь в логова Гидры в одиночку, ведь его столько раз уже могли убить. Или промыть мозги. Или заставить привести к Стиву, к ней самой.
Но Наташа сдержалась.
