YENNEFER OF VENGERBERG // ЙЕННИФЭР ИЗ ВЕНГЕРБЕРГА
[THE WITCHER | ВЕДЬМАК]
# ВОЗРАСТ
94 года, внешне не старше 30# РАСА
человек (чародейка)# ПРОТОТИП
отсутствует
# ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
высококвалифицированный маг, мать# МЕСТО И ВРЕМЯ
Королевства Севера, прошлое# СПОСОБНОСТИ И НАВЫКИ
Опытная магичка, выпускница чародейской академии в Аретузе. Йеннифэр на четверть эльфских кровей, что, возможно, и обуславливает ее высокий уровень магических способностей. Известно, что в погоне за своими целями способна обратиться к некромантии и другим опасным видам магии.
Знает Старшую Речь (возможно, понимает и нильфгаардский диалект), обладает отличной памятью на лица и фигуры, эрудирована, обучена хорошим манерам, но случается демонстрировать и весьма развитый навык сквернословия. Умеет и любит управлять людьми.
«Если не можешь быть хорошим примером, попробуй быть ужасающим предупреждением.»
# О ПЕРСОНАЖЕ
Йеннифэр родилась в Беллетэйн 1173 года, в Венгерберге, столице королевства Аэдирн. Несмотря на то, что была она на четверть эльфских кровей, девочка не отличалась красотой и оказалась обладательницей малопривлекательного горба. Шансов выйти замуж у нее вовсе не было, поэтому родители отдали ее в чародейскую школу в Аретузе. Чародейка Тиссая де Врие не хотела брать Йеннифэр в воспитанницы, но после неудавшейся попытки суицида смилостивилась, а потом и исправила дефекты ее внешности с помощью магии. В результате проведенных над ней ритуалов девушка наконец-то расцвела, но увы, плата за превращение была очень высока. Тиссая говорила, что каждая женщина должна выбрать, кем хочет быть - чародейкой или матерью, и Йенна выбрала первое, потеряв возможность когда-либо обзавестись семьей.
Она также принимала участие в битве на Содденском холме. Познакомилась с ведьмаком Геральтом в Ринде, когда тот искал способ вытащить своего друга Лютика из истории с джинном, и эта встреча стала началом новой, очень захватывающей и запутанной. Белый Волк, спасая чародейку, был вынужден связать последним желанием их судьбы вместе, и размеренная жизнь уважающей себя колдуньи сменилась чередой невероятных приключений. Желая избавиться от чародейского бесплодия, она предпринимала несколько попыток использовать возможности освобожденного Лютиком джинна, позже участвовала в охоте на золотого дракона, которая, увы, не увенчалась успехом.
Когда Цири уехала из Каэр Морхена, Йеннифэр стала ее наставницей. Некоторое время они жили вместе при храме Мелитэле, постепенно привязались друг к другу. Цири после призналась, что поначалу не любила чародейку, но в процессе обучения отношение изменилось. Любовь к утенку растопило ледяное сердце Йеннифэр, в наличии которого многие и вовсе сомневались, и она, преисполнившись чувством ответственности за Дитя Предназначения, заменила ей мать.
Во время событий на Танедде пыталась спасти Цири, и попытка эта была расценена Советом как предательство. Францеска Финдабаир превратила Йеннифэр в нефритовую статуэтку. После декомпрессии и возвращения себе нормального вида по ее же рекомендации вошла в состав Ложи, однако во время первого же собрания сбежала при содействии Фрингильи Виго, чтобы вновь попробовать прийти на помощь названой дочери.
После побега она попросила поддержки у Краха ан Крайта со Скеллиге. Узнав от него полную версию истории гибели Паветты и Дани, Йеннифэр отправилась на бездну Седны, где находился насос Вильгефорца, способный телепортировать корабли. Она хотела проникнуть во владения волшебника, но попала в плен и под пыткой указала местонахождение Геральта, к которому тот отправил убийцу. Затем чародейка многократно подвергалась пыткам, вплоть до момента, когда Геральт и Цири ее вытащили. Приняла участие в битве против Вильгефорца в цитадели Стигга.
После смерти волшебника Ложа потребовала от Йеннифэр немедленно привести Цириллу к ним на совет, где решалась ее судьба. Согласно их плану, девушка должна была стать наложницей ковирского принца. Ей дали возможность попрощаться с Геральтом, и вместе с Трисс Меригольд Йеннифэр сопровождала Цири в Ривию. Но в момент их прибытия начался погром краснолюдских жилищ, ведьмак предпринял попытку защитить друзей и был ранен. Чародейки остановили дальнейшие разрушения заклинанием, которое впоследствии получило название "Разрушительное градобитие Трисс Меригольд".
Стараясь вылечить полученные Геральтом раны, Йеннифэр потеряла сознание, исчерпав из себя всю имевшуюся силу для заклинания, которое, впрочем, не сработало. Цири с помощью единорога Иуаррквакса перенесла их на Остров Яблонь, находящийся в параллельном мире, и у ведьмака и чародейки, казалось бы, появился шанс на счастливую совместную жизнь.
Но, конечно, все не могло кончиться так просто.Йеннифэр не отличается покладистостью и кротостью, скорее наоборот. Несмотря на то, что она предстает эффектной женщиной необычной внешности, нрав у нее суровый, а характер тяжел настолько, что совладать с ним может не каждый. Она умная, жесткая и циничная, не стоит доверять ей в вопросах морали - в погоне за собственными амбициями чародейка привыкла пользоваться любыми средствами, какие только находятся в ее власти. Будучи в солидном, пусть и тщательно скрытом магией возрасте, Йеннифэр мудра и внимательна к деталям, из-за чего зачастую производит впечатление человека расчетливого и подозрительного. А она и не отрицает.
Такой ее знает большинство, и лишь некоторым чародейка показывает, как умеет любить. Многие люди сомневаются в том, что у нее есть сердце, но все они ошибаются - Йеннифэр действительно способна на сильную и жертвенную любовь. Она часто страдает, но держит эмоции в себе, и выплеснуть из нее бурный поток чувств может лишь очень близкий человек.
Помня о том, что когда-то давно она выглядела совсем иначе, Йеннифэр бережно ухаживает за собой - красота для нее всегда имеет очень большое значение. Известно также, что она пользуется гламарией - магическим снадобьем, делающим ее женственную внешность еще более изысканной и утонченной.
«Будьте добры, прижмите себе голову дверью!»
# ОБ АВТОРЕ
» 566817836» пробный постНаташа мягко улыбается, заваривая чай, и почти ничем не выдает свое волнение. Ничем, кроме слабой дрожи в руках, когда она садится напротив Барнса и начинает рассказ.
В отличие от Стива, она не может позволить себе верить в сказку, хотя и очень хочется. В отличие от него, Наташа не может наивно спрашивать «Ты же помнишь меня, Баки?» и надеяться на положительный ответ. Она не может знать наверняка, для чего Джеймс на самом деле пришел к ней, и не ждет ли ее очередной – третий – шрам в конце длинного разговора. Она знает все положительные и отрицательные стороны жизни, и едва ли скажет, что первых у них было больше. Но она помнит все. Может, поэтому ей наконец-то не больно. Нет. Тепло.
Романова греет пальцы об обжигающе-горячие бока чашки с дымящимся чаем и продолжает говорить, радуясь, что теперь у нее не кружится голова от воспоминаний – так было раньше, когда она пыталась что-то осмыслить, начальство, теперь уже бывшее, постаралось. Разлитый ею напиток настолько крепкий, что горчит каждым глотком, но щедро сдабривается сладким абрикосовым вареньем. До мелких подробностей их скромного и короткого совместного быта Наташа еще не добралась, и, смакуя знакомый вкус, невольно задалась вопросом, откуда, из каких осколков Джеймс вытащил эту маленькую, но очень важную для нее деталь. Делясь с Солдатом памятью, ощущения Вдова испытывает такие же горько-сладкие, очень похожие. Вся обстановка – маленькая квартира с планировкой, похожей на их старую московскую, желтеющие старенькие обои, мебель, видавшая лучшие времена, Барнс, улыбающийся ей немного криво – все ассоциируется у нее со старым, потерянным когда-то давно домом. Вернее, местом, которое они когда-то пытались назвать таковым. Она не ждет чуда. Не обманывает (по крайней мере, очень старается) себя бессмысленным желанием увидеть вдруг что-то знакомое за внимательным, кажущимся таким неравнодушным взглядом. Не ждет, что он вдруг найдет какую-то зацепку для себя, от которой можно будет пойти дальше. Сейчас это просто история, о которой можно поговорить за чашкой чая, вздохнуть о былом и двигаться дальше. Наташа двигалась, ну, или хотела убедить себя в наличии этого самого движения. И ей хотелось, чтобы Джеймс понял и в то же время не оттолкнул, не исчез – растворяться в воздухе они оба умели как никто.
Может быть, именно этого она теперь и боялась.
Когда слова закончились, Наташа долго не могла решиться посмотреть Джеймсу в глаза. Пережить заново события прошлых лет и увидеть после этого ожидаемую, но такую разочаровывающую реакцию было бы слишком жестоко даже для нее, поэтому некоторое время рыжая молчит, стараясь подготовиться к тому, к чему в принципе быть готовой не представлялось возможным.
– Никто и никогда не знал всей нашей истории, – произносит она тихо, с робкой улыбкой, вспоминая английскую речь. – Надеюсь, я тебя не разочаровала.
Опустевшая чашка с глухим звуком ставится на стол, Наташа подпирает рукой щеку и глядит спокойно, почти сонно. Но это обманчиво – даже будучи такой искренней в словах, она никак не может заставить себя открыться, позволить себе быть слишком взволнованной или растерянной. У Роджерса получается лучше – он всегда и во всем неподдельно честен. Ей бы у него поучиться. Сейчас, раскрыв все карты, шпионка видит себя слабой, уставшей женщиной и знает, что Джеймс видит это тоже. Ему, может, нравится даже – она замечает, как лед в глазах тронулся, и во взгляде чувствуется какая-то не очень осознанная и оттого болезненная нежность. Наташа тянется рукой к нему, молча спрашивая разрешения, и, не встретив отказа, дотрагивается до теплой живой ладони. Все внутри замирает, когда она, наконец, чуть сжимает пальцы и получает взаимное движение навстречу ей.
- Ты ведь останешься? – спрашивает она, уже зная ответ. Но все же до безумия хочется услышать «Да».
